Форум

Talk Asia with Shahruhk Khan

Он известен как Король Кхан Болливуда и один из самых желанных актеров и продюсеров Индии. Шахрукх Кхан присоединяется к «Разговору Азии» на канале CNN для основательной беседы в Мумбаи с ведущей Анджали Рао. Мировая суперзвезда объясняет, почему пришло время для развивающих стран, таких как Индия, проявить себя на международном уровне, обсуждает шумиху, окружающую премьеру его фильма «Меня зовут Кхан», и говорит о своих надеждах, связанных с командой «Калькутские рыцари» в этом сезоне Индийской Преьмер-Лиги.

Просто чудесно, что Вы пришли на наше шоу. Вы бесспорно самая большая звезда Болливуда. Для тех, кто наблюдал за Вами, все это могло показаться весьма простым делом. Вы так знамениты, люди называют Вас Королем Кханом. Это именно тот жизненный путь, который Вы для себя планировали, когда Вы только начинали карьеру актера?

Совсем нет, я до сих пор не верю в это. Я до сих пор думаю, что это все сон. Но, когда это все начиналось, я никогда не думал, что буду заниматься чем-то другим, кроме как вставать утром и идти на работу. И единственное, что добавилось к этому, и я говорю это всем, я все еще просыпаюсь утром и иду на работу, но единственное, что мои дети находят странным, так это то, что я мужчина и при этом я использую макияж.

Мы проводим это интерью у Вас дома и у его ворот сейчас собралась толпа Ваших фанатов, пытающихся уловить хотя бы один Ваш взгляд. То, как они ждут от Вас эту кроху внимания, не чувствуете ли Вы себя странно от этого огромного контроля над ними.

Это смущает меня, я чувствую себя странно. Я даже не называю их фанатами. Я думаю о них, как о людях, ценящих то, чем я занимаюсь. Моя жена говорит мне в выходные, когда там много людей, что снаружи собралось много народу. Так что я выхожу на пять минут, машу им рукой, а потом полиция очень злится, так как на дороге образуется пробка и они ругаются на меня. Так что я действительно смущен. Я действительно чувствую себя странно, но я думаю, если люди приходят к моему дому, то я должен быть добр к ним, должен поприветствовать их. Касательно контроля, когда я из-за своего чувства юмора попадал в неприятности, было время, когда моя семья хотела, чтобы я прекратил шутить. Я говорю о чем-то и, бывает, люди неправильно меня понимают или они придают мне гораздо большее значение вместо того, чтобы принять это, как шутку. Мне не следует быть беспечным. Мне следует быть более серьезным. Но я чувствую, что никогда не был таким, я хочу дурачиться, говорить о простых (несерьезных) вещах, но часто это воспринимается неправильно и каждое слово тщательно обсуждается.

Одной из причин, по которой Вы недавно попали во все заголовки прессы, явилось Ваше, будучи при этом мусульманином, заявление о том, что отсутствие пакистанских игроков в этом сезоне досадно. При этом Вы сами владеете командой «Калькутские рыцари» в Индийской Премьер-Лиге. Ваши замечания вызвали такую бурю, особенно среди индуистких националистов. Вы предвидели такую реакцию, последовавшую за этими словами?

Я говорил об этом в интервью, я действительно полагал, что не попаду в неприятности за подобные слова. Я даже и не думал, что все это будет так раздуто. Все это было странно. Были сказаны странные вещи. И я наблюдал за одной из особенностей моей страны и думал: разве это свобода слова, которую мы также при этом сдерживаем? Мы не совсем искренни. Мы не делаем и не говорим ничего необычного, по крайней мере я не делаю и большинство людей, которых я знаю, тоже. У нас в стране свобода слова. Это моя точка зрения.

Люди сжигали Ваши изображения на улицах, некоторые просто как будто с ума посходили.

Да, один парень держал свой башмак в руке и бил им по моей фотографии. Я хочу найти его. Я хочу встретиться с ним. Пусть он попробует проделать это со мной настоящим, стоящим прямо перед ним. А не с клочком бумаги.

Главная национальная индуистская партия «Шив Сена» приняла то, что было сказано Вами, крайне агрессивно. В этот раз они выступили против Вас и угрожали сорвать премьеру Вашего фильма «Меня зовут Кхан». Вы волновались за свою безопасность или безопасность Вашей семьи, или поклонников?

Буду откровенен. Я очень хорошо знаком с Баласахибом Такераем. Он также всегда был очень любезен со мной. Я знаком с Уддхавом Такераем, он всегда помогал. Я очень хорошо знаком с ними. У нас никогда не было... и я говорил об этом много раз...

Это лидеры партии «Шив Сена»?

Да. Мы встречались вместе, я бывал у них в гостях. Они всегда были очень любезны и великодушны со мной. Но мы никогда не вели идеологических споров. Может быть у них отличная от моей идеология их партии, которую они возглавляют, но я не политик, поэтому мы не никогда не обсуждали вопросов вроде такого: «А почему вот это так...». У нас никогда не было таких разговоров. Если в этом случае действительно было непонимание того, что я сказал, что вполне возможно, то возьми трубку телефона и я все объясню. «Хорошо, так ты имел в виду вот это? Тогда извини, мы подумали, что ты говоришь об этом. А ты подразумевал другое.» Это то, как должно было быть, но, мне кажется, это все вышло гораздо дальше, чем за обычные рамки наших личных отношений.

У Вашей команды «Калькутские Рыцари» не было за последние два года безумно успешных достижений. Как Вы полагаете, есть перспективы сыграть лучше в этот раз?

Хочу отметить, Вы очень добры, не сказав, что они просто играли плохо. Во-первых, и я немного философски подхожу к этому, я и команда должны принять правду. А именно, что мы просто играли плохо. Мы приняли это. Во-вторых, очень просто сыграть лучше, когда ты на восьмой позиции, ведь в лиге всего 8 команд, так что ты не можешь сыграть хуже, чем уже сыграл. Так что мы собираемся сыграть лучше. Мы попытались усилить индийский состав команды. Полагаю, что такие уже не новички, как Ишант и Гангули, должны заиграть в полную силу. Думаю, основное, что тренер и Дада привнесли в этот раз, это то, что мы тренируем молодое поколение для того, чтобы научить их получать удовольствие от своей игры. Серией 20-20 нужно наслаждаться. Когда Мэтью Хэйдэн играет, он получает от этого удовольствие. Я чувствую это. И все должны получать удовольствие от этого. Вы не можете просто отмечать напряжение матча в своей голове. Тебе нужно просто идти и наслаждаться собой. Провести это время приятно. Так что вчера, когда команда расходилась, кто-то повернулся, кто-то из менеджеров, и сказал, что мы должны выиграть только семь или восемь матчей, при условии что можем проиграть только пять. А я сказал, что мы не можем больше проигрывать, мы итак слишком много проигрывали. Мы напроигрывались уже на четыре года вперед. Так что в этот раз мы сыграем лучше. Думаю, что в этом году мы сыграем гораздо лучше.

Давайте поговорим о кино, в особенности о «Меня зовут Кхан», в котором Вы играете мусульманина с синдромом аутизма после событий 11 сентября. Фильм имеет успех и более того, чрезвычайно успешен в исламских странах. Это и было Вашим замыслом? Вы пытались обратиться в большинстве своем к мусульманской аудитории?

Вы так хорошо сейчас описали краткий сюжет: мусульманин-аутист в Америке после 11 сентября... когда вы сказали об этом так просто, это прозвучало так сложно. Нет, обычно ты делаешь фильм для широкой аудитории. А те фильмы, в которых снимаюсь я, мне особенно хочется, чтобы каждый посмотрел их. В каждый из них я стараюсь вложить какой-то призыв, но, может быть, если фильм о хоккее, то парни и девушки, играющие в хоккей, полюбят его больше, чем остальные. Даже когда ты делаешь какой-то фильм про плохого парня и ты проделываешь в нем какие-то плохие вещи, то молодежи нравится все это: плохой поведение героя, все эти крутые штуки. Им все это нравится. Но замысел никогда не состоит в этом. Да, я помню, когда дистрибьютор «Fox» сказал, что они выпустят фильм на экраны в ОАЭ, в Морокко, в Индонезии и Малайзии, а я думал: «Зачем они подходят к этому так выборочно». Наверно, они просто знают рынок лучше, чем мы, потому что да, в мусульманских странах фильм бьет все рекорды. Я никогда не думал, что так получится. Я действительно думал, что фильм о человечности.

Фильм стал очередным сотрудничеством между Вами и режиссером Караном Джохаром. Вы работали вместе над большим количеством фильмов, но вы все еще лучшие друзья и по другую сторону камеры. Как Вы думаете, что это за удивительная формула, которая помогает вам обоим так хорошо работать вместе?

Думаю, что прежде всего это доверие. Я дал ему книгу «Загадочное ночное убийство собаки» (автор Марк Хэддон) и сказал, что ему следует снять фильм о маленьком мальчике с синдромом аутизма, историю отца и сына. Я бы при этом играл роль отца, а маленький мальчик был бы аутистом. Потом он как-то пришел ко мне со сценарием, где мне отводилась роль аутиста, и показал всю эту историю. Я подумал, что это все-таки странновато, так как , как правило, наш с Караном подход в совместных фильмах был таким, что обычно снимали более коммерческое кино. Но он сказал «Нет, это то, что я хочу снимать». Так что я доверился ему. Полностью доверился.

Один из моментов, принесших славу фильму, когда Вас задержала служба иммиграции в аэропорту в Соединенных Штатах, которая по сути отражена в фильме «Меня зовут Кхан», где Вы произносите «Меня зовут Кхан и я не террорист». Об этом много писалось в прессе, каково это сыграть такую же сцену в реальной жизни, что Вы думаете об этом?

Из-за моего имени такое случается со мной каждый месяц, где бы я не путешестовал на Западе. Но это случается не только со мной. В такой же очереди стоят еще 75 человек. Через это проходят и мои дети. И я говорю об этом снова и снова. Не вижу в этом предмета для спора. У меня нет личных претензий, потому что мы живем в таком мире, который мы создали. Он таков, каков есть. То, что произошло в тот день, просто заняло немного больше времени. Впервые проверку производила служба иммиграции, обычно это была служба безопасности. Полагаю, что где-то что-то пошло не так и все это заняло пару часов. Мне пришлось звонить в Индийское Консульство, потому что у меня был концерт в Атлантик Сити. Если бы меня задержали там, то весь проделанный путь в Америку был бы напрасным. Поэтому я попросил (Консульство): «Можете вытащить меня отсюда?». Это просто попало в прессу, а наша страна достигла такого этапа, и это совершенно справедливо, когда развивающая страна находится на пороге некоторого выхода и, если Аллаху будет угодно, будет принята во всем мире... я подразумеваю и экономику, и политику, и бизнесс... то, думаю, мы конечно имеем право голоса. На нас всегда оказывали давление, на все развивающиеся страны, я не говорю только об Индии. И вдруг мы обрели голос в мире, который стал что-то значить. Просто иногда этот голос немного громче, чем должен быть. Поэтому когда с индийцами в мире где-нибудь что-нибудь идет не так, то вся страна встает на защиту. Не за ее пределами. То же самое произошло, когда происходили последние события с «Шив Сеной». Все индийцы поднялись и сказали: «Нет, это неправильно.» Я рад, что у нас есть голос. Это было так: «Они задержали Шахрукха! Как они посмели?!». Я отшучивался об этом где-то полдня, я даже шутил, что когда американские актрисы из Голливуда приедут в Индию, то мне должно быть предоставлено право обыскать их. Я хочу быть первым, кто сделает это. Ведь это справедливо.

Вы говорили, что хотели бы, чтобы «Меня зовут Кхан» стал таким же мировым хитом, как «Миллионер из трущоб». Вы могли стать частью «Миллионера из трущоб». Вам предлагали роль ведущего шоу, но Вы отказались, и роль досталась Анилу Капуру. Вы корите себя за это решение?

Нет, на самом деле я хотел снять этот фильм. Я читал этот роман. Я купил его. Я хотел снять этот фильм сам, но это был бы индийский фильм. Когда я прочитал сценарий, то понял, что они сделают фильм гораздо лучше, чем я.

Тогда почему Вы отказались стать частью этого фантастического фильма?

Мне не часто предлагают сниматься в таких замечательных фильмах. Честно. У меня нет агента для поиска роли на Западе. К тому же я был ведущим шоу «Кто хочет стать миллионером». Здесь (в фильме) ведущий выполняет роль некоего посредника. Я мог выступить посредником только тогда, когда я беспокоился за людей. В том ключе, что «Послушай, почему бы тебе сейчас не отказаться от игры. Не надо, не играй дальше. Похоже, что для тебя это слишком трудный вопрос. Ты уже добрался до полумиллиона, забери деньги, расслабься». А они говорят: «Нет, мы будем играть», тогда я просил сделать паузу на рекламу. Я правда расстраивался по этому поводу, но мне не позволялось что-либо говорить, хотя я знал, что вопрос для участника будет сложным. Я получил такое большое удовольствие будучи ведущим шоу, что я не хотел стать частью истории о том, что я отвожу парня в туалет и говорю: «Я могу устроить все для тебя». Я не хотел быть этим плохим парнем, потому что я никогда не сделал бы так.

Давайте поговорим о тех временах, когда Вы не были звездой. Вы родились здесь, в Индии. Ваши предки из Пешавара в Пакистане. Ваши родители умерли до того, как Вы стали сниматься в большм кино. Как Вы думаете, как бы они восприняли тот образ жизни, который Вы выбрали?

Не знаю... мама, наверно, говорила бы, что я слишком худой в фильмах. Говорила бы: "Тебе нужно больше кушать." А папа, наверно, хотел бы, чтобы я был более серьезным [делал что-то более серьезное]. Но на самом деле одна из причин, почему я хочу быть звездой... и мне нравится быть звездой... потому что, я думаю, что звезды становятся более заметными, становятся больше, все следуют за ними. И я хочу стать настолько большой звездой, чтобы однажды мои родители на небесах смогли увидеть мои фильмы. (...) Так как небеса все-таки далеко. Мне думается также, что, наверно, жизнь дала мне так много, потому что забрала также много. (...)

Вы из семьи, не имеющей отношения к кинопроизводству. В связи с этим, когда Вы приехали в Мумбаи в 1991 году, было ли трудным пробить эту стену в киноидустрии? Потому что в Индии без связей пробиться весьма сложно.

Я приехал сюда, и знаете, все были очень добры. Они приглашали меня к себе домой, давали лучшие роли, угощали хорошей едой. Все говорили, что я не выгляжу, как главный герой фильмов, но я им нравлюсь. Меня действительно везде очень радушно принимали разные замечательные люди. Я пишу книгу. И в этой книге нет ни одной главы, где бы я боролся за что-то. Мои друзья говорят: "Что это за автобиография? Здесь нет ничего о плохих и грустных временах!" А я говорю: "У меня не было таких времен". Все было замечательно. Я переехал сюда, начал работать. Мне не пришлось есть кокосы на обочине дороге, чтобы стать кинозвездой.

В 1995 году вышел на экраны... у меня не получится произнести это...

Я скажу это вместо Вас: "Dilwale Dulhania Le Jayenge" [Непохищенная невеста]

Этот фильм стал самым большим индийским блокбастером за счет своего непрерывного показа в кинотеатре более 12 лет. Как Вы считаете, какую роль сыграл этот фильм в Вашей карьере?

Полагаю, что самую значительную. Потому что до этого я играл в фильмах отрицательные роли. И однажды мой друг Ади, он был ассистентом режиссера в то время, когда я снимался в роли плохиша. Он пришел и сказал, что хочет снять фильм. Это было 15 лет назад, больше чем 12 лет. Недавно было сообщение о том, что показ продолжается уже более 750 недель. Я тогда считал, что Ади мой друг, работающий ассистентом режиссера в фильме, где я играю отрицательную роль, и теперь он собирается снять фильм про настоящего мачо, а я стану вторым Сильвестром Сталлоне. И я действительно снимусь в этом крутом фильме и буду круто говорить: "Если ты болезнь, то я лекарство". Я буду жестким парнем. И Ади пришел ко мне. Я говорю: "Дай же мне прочитать сценарий." Мы были близкими друзьями и я говорю: "Дай мне прочитать". И тут он произносит название "Непохищенная невеста" [дословно переводится как "Храбрый сердцем увезет невесту"]. И я спрашиваю: "Это боевик?". А он отвечает: "Нет, это история любви". И в ней я должен был быть самым замечательным, милым, забавным. Я сказал ему: "Нет, ты не можешь сделать это со мной. Ты же знаешь, что от тебя зависит, стану ли я Сильвестром Сталлоне. Ты не можешь меня подвести". И таким образом, "Непохищенная невеста" в один миг превратила меня из крутого парня в романтика, милашку и очаровашку. И я никогда не смогу изменить этого. Этот фильм является самым большим хитом в моей карьере и я всем обязан ему. Но в то же время из-за этого фильма я "застрял" в этом образе. Я ведь все еще хочу играть роли крутых парней, драться на экране и все такое прочее.

Давайте вернемся в 1993 год, когда Вы снимались в "Госпоже Майе". Тогда Вы в последний раз согласились поцеловать актрису в губы на экране. Что случилось? Неудачный опыт?

На самом деле, в своей основе я очень стеснителен. Каждый раз перед тем, как выйти на съемочную площадку, я должен внутренне подготовить себя. Есть некоторые вещи, которые я попытался сделать и чувствовал себя при этом очень неуклюже (неловко). Например, смех на экране или использование ругательств. Я не могу делать это на камеру. Как бы глупо это не звучало. Режиссер говорит: "Что тут такого, это ведь реальная жизнь", но я не могу (не способен) проявить себя в таком образе. Поцелуи и занятия любовью тоже относятся к этому. Ты стоишь на площадке, рядом девушка, вокруг сотня людей техников... Я просто не знаю, что делать. Я стесняюсь этого. Ухаживание за девушкой, флирт, для меня это уже много. Я люблю женщин, но играть подобное, будучи актером, для меня это уже слишком много.

И не смотря на Вашу стеснительность, Ваше изображение посюду: на каждом рекламном щите, в каждом журнале обяательно есть Ваше фото. Не думаете, что может настать такое время, когда не смотря на то, что Вам нравится быть звездой, Вы скажете: "Я устал от всего этого, хочу быть обычным человеком".

Нет, я не хочу быть обычным.

Даже на 5 минут?

Нет. Я не хочу быть обычным. Я очень честен в этом отношении. Мне нравится, что меня узнают. Нравится, что люди любят меня. Нравится, что люди кричат, когда я появляюсь где-нибудь. Я думаю, что скучал бы по этому. И я думаю об этом постоянно. Именно поэтому я усердно работаю каждый год, каждый день, каждый миг.

Люди всегда хотят знать больше о настоящем ШРК. О Вас куча всякой информации, документальных источников и прочее. Думаете, люди действительно знают настоящего Шахрукха?

Я удивительно счастлив перед камерой. Может быть, настоящий я это тот, кто не появляется перед камерой. Я понял где-то 15 лет назад, что если я буду рассказывать о себе все подряд, то люди просто перестанут спрашивать меня о том, что действительно важно. "Мы же все знаем о нем. Знаем, как он спит. Знаем, что он ест. Знаем, как он делает то-то и то-то". Сегодня люди знают даже то, как я ругаюсь. Все знают обо всем и они перестают спрашивать о том, что действительно имеет значение. И если быть честным, то есть часть меня, которую я не хочу показывать никому. Я никогда не буду собой перед камерой. И если я не могу быть собой, то никто не знает меня до тех пор, пока включена камера.

И того, кто появляется после выключения камеры...

Да, никто не знает.

* по материалам ZnaemTolk.com (перевод: Runa)